Мера святости: измерения, погрешности, дефиниции

Всякому, кто интересуется иконописью или религиозной живописью, наверняка доводилось видеть изображение архангела Михаила с весами (располагающееся, как правило, на западной стене церкви). Зачем же ему весы? Что он взвешивает?

В христианской традиции архангел Михаил почитается не только как предводитель небесного воинства, одержавший победу над падшим ангелом – диаволом-обольстителем, но и как защитник душ умерших. Именно поэтому не случайно его присутствие в иконографии Страшного Суда, где он изображается как психопомп – сопровождающий умерших в загробном мире, взвешивающий бессмертные души, измеряющий на весах правосудия соотношение праведных и грешных дел человека.

Трудно представить, но еще относительно недавно, несколько веков назад, находились люди, со всей искренностью полагавшие реальной возможность физического измерения имматериальных субстратов – грешности, праведности, души.

Заинтересовавшись, когда именно проводились последние по времени опыты по взвешиванию души, мы с изумлением обнаружили, что речь идет даже и не о недавнем прошлом, а о самом что ни на есть актуальном настоящем! В современных периодических изданиях то и дело появляются сообщения о том или ином исследователе, измерившем вес человеческой души. Например, в начале нынешнего века (сообщения об экспериментах датированы 2001 годом) доктор естественных наук Э.Кугис из Института полупроводников литовской Академии наук при помощи несложных манипуляций с телом находящегося при смерти человека научно установил приблизительную массу души: путем взвешивания тела умирающего до и после момента смерти доктор выявил разницу в показаниях весов. Эта разница (от двух с половиной до семи граммов) и составляет, по мнению экспериментатора, вес покинувшей тело души.

В шестнадцатом–семнадцатом веках, в разгар так называемой «охоты на ведьм» широко практиковалось взвешивание женщин, обвиняемых в колдовстве –  на одну чашу весов усаживали подозреваемую, на другую клали церковный экземпляр Библии порядочного размера; если женщина оказывалась тяжелее Книги, она считалась оправданной (в те времена верили, что от сношений с сатаной женщина теряет вес; по всей вероятности, принималась в расчет и подъемная сила помела), других доказательств ее невиновности не требовалось. В некоторых странах (например, в Германии) обвиняемые в связях с нечистой силой могли взвеситься в Палате мер и весов и получить справку, удостоверяющую массу тела; если она соответствовала принятым стандартам, такой сертификат был вполне достаточным юридическим аргументом на судебных процессах инквизиции.

Хочется надеяться, что сегодня никто уже всерьез не считает, что грех и добродетель можно измерить при помощи физических приборов. Однако проблема определения и формулировки критерия остается. В чем заключается мера праведности? Как измерить святость?

Эти вопросы далеко не так отвлеченны и умозрительны, как может показаться с первого взгляда. В течение нескольких последних десятилетий были причислены к лику святых более полутора тысяч подвижников. Громадное количество мучеников пострадали за веру в двадцатом веке в России (по данным Московской Патриархии, к 1941 году было репрессировано 350 тысяч верующих, в том числе около 140 тысяч священнослужителей), и среди народа распространяется почитание многих из них как святых. В прессе разворачиваются жаркие дебаты между сторонниками и противниками причисления к лику святых некоторых исторических лиц –   Григория Распутина, царя Иоанна Грозного, а также героев, отдавших свои жизни за Родину во время Великой Отечественной войны, например, Зои Космодемьянской, или погибших в совсем недавно – убитого в Чечне солдата Евгения Родионова.  Здесь очевидна необходимость принятия  общецерковного решения.  Кого из них можно считать святым, а кого – нет? К кому можно обращаться с молитвой о заступничестве, а к кому не стоит? Кого следует поминать на панихидах, а кому служить молебны?

Решением именно этих вопросов призвана заниматься Синодальная комиссия по канонизации святых, созданная в 1989 году и продолжающая деятельность Историко-канонической группы, подготовившей канонизацию девяти святых в 1988 году – в год празднования тысячелетия Крещения Руси. В 2000 году Архиерейский Юбилейный Собор, приняв во внимание собранные Комиссией материалы о подвижниках веры, живших как в двадцатом веке, так и в другие времена, принял решение о прославлении для общецерковного почитания в лике святых 1097 новомучеников и исповедников российских ХХ века и 57 подвижников веры и благочестия, и дал указание Синодальной комиссии продолжать свою деятельность по исследованию и сбору материалов, изучению предания и мученических актов о свидетелях веры ХХ века. В результате деятельности Синодальной комиссии только за три послесоборных года было канонизировано еще 428 человек. Некоторые же прошения о причислении к лику святых были отклонены или отложены до получения дополнительных сведений. Какими же критериями руководствуется комиссия по канонизации, принимая решение о прославлении святых?

Распространенное мнение, укрепившееся в народном сознании, заключается в отождествлении святости и праведности, святости и безупречной нравственной чистоты, безукоризненных моральных качеств. Нередко можно услышать: «Святой человек – идеал нравственного совершенства, жизни, прожитой по евангельскому закону любви, пример для подражания». Прекрасные слова, и не хочется с ними спорить. Задумаемся, тем не менее, возможно ли в действительности такое совершенство? Вправе ли мы понимать эти слова буквально? Как пишет о.Сергий Булгаков, «даже и самая высшая человеческая святость не есть полная безгрешность. Только Богу свойственна совершенная святость, в свете которой Он и в безгрешных ангелах «усматривает недостатки» (Книга Иова, 4, 18)». И в самом деле, читая жития, мы то и дело наталкиваемся на упоминания о разных поступках из жизни святых, которые никак не назовешь высокоморальными. Даже если исключить из области рассмотрения ветхозаветных праотцов, почитаемых в Церкви как праведников (чего стоит хотя бы царь Давид, посылающий на верную смерть своего военачальника, чтобы соединиться с его женой), то и среди жизнеописаний христианских святых найдется немало фактов, вызывающих по меньшей мере недоумение. Святой Николай Мирликийский во время прений на Никейском вселенском соборе, не найдя других аргументов в богословском споре, закатил оппоненту, к тому же находящемуся в преклонном возрасте, здоровенную затрещину – где же тут евангельский закон любви? Святой Пантелеимон, целитель и мученик, на допросе выдавший своего учителя-священника, в результате чего тот был арестован и казнен – с точки зрения обыкновенной человеческой морали что это, как не предательство? Я уж не говорю про святого благоверного князя Александра Невского, предавшего своего брата татарам, чтобы захватить его владения, и про других благоверных князей, со всею жестокостью, положенной своему времени, поступавших и с поддаными, и с врагами. Так стоит ли подрастающему поколению, «решающему – сделать бы жизнь с кого», рекомендовать в качестве примера для подражания святого Алексия, человека Божия, сбежавшего из дома тотчас после свадьбы, вернувшегося через несколько лет и поселившегося в доме родителей и жены под видом нищего? Или, скажем,  святого Константина Великого, приказавшего умертвить собственную супругу?

Святость не означает безгрешности. Святым случалось совершать неблаговидные поступки; порою дело доходило и до предательства, и до прямых преступлений. Православие не принимает католического догмата о непогрешимости Папы Римского (напомню, что у католиков речь идет лишь о непогрешимости в вопросах вероучения), и вместе с тем народное сознание наделяет непогрешимостью весь сонм святых угодников. Отсюда и появляется «совершенство в добродетелях» как критерий святости.

Праведная жизнь – одно из свидетельств святости, наряду с другими, не менее существенными: мученической смертью или истязаниями за веру; проявлением сверхъестественных знамений и чудес; в некоторых случаях – наличием нетленных останков. Достаточным условием канонизации может быть и высокое святительское служение, и большие заслуги перед христианской Церковью. Немаловажное значение имеет и сложившееся народное почитание, иногда еще при жизни святого.  Чудотворения, совершаемые по молитвам святого или от его мощей – с древних времен один из основных критериев святости, и это далеко не случайно: именно через чудеса проявляется в Церкви святость Божия.

Ольга Платонова

Рекомендуемая литература